- Он держался так, будто знал, что лучше всех… это ему ещё бы простили, – Диттер снова сел на диванчик и книгу взял. – Хуже всего, что он и был лучше всех… во всем… в учебе… на практике… в службе… я вечно во что-то вляпывался, а Вильгельм…
…закаленный годами семейного воспитания, получивший лучших учителей – вряд ли бургомистр экономил на образовании единственного ребенка, - обзаведшийся семейной поддержкой и божественным покровительством… почему бы и нет? Иногда быть лучшим просто.Но удовольствия это не доставляет.
-- Ему нравилось демонстрировать свое превосходство.
- А вы?
- Кто-то восхищался… кто-то терпел… я единственный, пожалуй, кто рискнул ему бросить вызов.
- И как?
- Он сломал мне руку, нос и выбил пару зубов. Правда, оплатил целителя… и заявил, что если я подберу сопли и займусь делом, то рано или поздно смогу продержаться больше минуты…
Прелестно.
- Он мне даже наставника нанял, - Диттер стиснул кулаки. - Хорошего… да что там, самого лучшего… и еще одного, по этикету…
Я рассмеялась.А у него глаз дернулся и… и он усмехнулся. А потом и улыбнулся.
- Да… теперь это кажется забавным… а тогда я мучился… нас многому учили и делали это на совесть, потому что иначе не выжить. Но я прекрасно понимал, насколько далеко мне до Вильгельма… и что я могу принять эту, как казалось, подачку, и вырасти над собой… или гордо отказаться.
- И что ты сделал?
Мне действительно было интересно.Пару листов мяты.Круглая ягода вороньего глаза, которая даст нужную нотку горечи. Пара крупинок перца. Ведьминские чаи далеко не всем по нраву, но я к ним пристрастилась.
- Вцепился в шанс… и получил бойкот. Меня стали презирать, считать, что я предал свои идеалы… не улыбайся, нам было шестнадцать… некоторым чуть больше. Мы сами себе рисовали жизнь и верили в принципы.
А он взял и отказался от них.На это требуется куда больше мужества, чем, стиснув зубы, гордо отвернуться от подачки.
- Спустя полгода я и вправду смог продержаться две минуты… и Вильгельм предложил стать постоянным спарринг-партнером. Не бесплатно, само собой… до этого для него нанимали профессионалов, но…
- Тяжело пришлось?
- Нелегко. Я сполна отрабатывал свои деньги.
Я сняла колбу с огня. Голыми руками, и Диттер было дернулся.
- Я не чувствую боли.
- Только боли?
- Только ее, - подтвердила я, наливая кипяток на дно чашки.
Пару капель.И ароматный пар клубится, но остается взаперти. Руны, нанесенные на фарфор, стерлись наполовину, но силы своей не утратили. А теперь довести до трети и дать отстоятся. Колбу же стоит вернуть на огонь.
- Извини, возможно, это не моего ума дела, - все же вопрос занимал меня несказанно. – Но куда ты тратишь деньги?
Инквизиторам платят и неплохо,ибо идея идеей, но золото никому ещё не мешало. Да, на домик в пригороде его бы не хватило, но на приличную одежду – вполне.… и сомневаюсь, что у кадетов была столь острая необходимость в деньгах, чтобы платить за них сломанными ребрами.Диттер покраснел.Определенно смутился.Неужели, ребенок? Незаконнорожденный или вроде того… очередная глупость юности, имевшая далекие последствия?
- У меня сестра есть, – тихо произнес Диттер, убирая книгу за спину. - Это не тайна… нас… двое было в той корзине, но дар достался лишь мне. Ее определили в приют… не думай, ее не обижали. Якоря нужны, чтобы не сойти с ума.
Или сделать это не сразу, как-то окупив сперва свое содержание и обучение.
- Мы часто виделись… до десяти лет даже жили в одном приюте… меня учили по отдельной программе. Ее и других девочек, которым не выпало жреческой метки, по другой… чтение, письмо… манеры… вышивка и все-такое… потом меня перевели в училище. А ее – в пансионат… там готовили компаньонок…почему-то мне вспомнилась та бестолковая девица, которая умудрилась выпустить себе мозги.
- Или гувернанток… и не важно, я не хотел, чтобы она шла кому-то в услужение. Нас ведь не только на магию натаскивали… обычные уголовные дела для начала… а там часто… компаньонки, гувернантки… особенно, если одинокие…
…и беззащитные.Уже не господа, но еще и не прислуга.Хорошее воспитание.Манеры. Один мой приятель был очень охоч до шлюх с манерами. Все повторял, будто бы с такими и чаю попить можно… будто у своей мамочки чаю не напился. Не понимаю, но…
- Еще на кружевниц учили или белошвеек… у кого склонность – швейное дело… но она… как бы сказать… она просто очень светлый и хороший человек.
А на этом денег не заработать.
- И я подумал, что я должен… что если у меня больше никого нет, то сделаю так, чтобы хотя бы Дита не нуждалась…
- Получилось?
Нет, мне и вправду интересно, оно того стоило? Но я доливаю кипяток до середины чашек. А спустя несколько мгновений и до краев довожу. Жаль, что к чаю в лаборатории только хлеб заплесневелый и еще, кажется, сухарики где-то были. Правда,теми сухариками и убить можно, но…
- Я купил ей дом. Небольшой домик в небольшом городке. Она нашла хорошего парня. Вышла замуж. У них пятеро детей…
…и поэтому Диттер по сей день отправляет жалование на содержание уже не только сестрицы, но и всей ее семьи.
- У них есть пекарня, - сказал он, словно подслушав мои мысли. - Доход небольшой, но семье хватает. Я открыл счета на имя девочек. Пополняю немного… к совершеннолетию наберется, чтобы оплатить учебу. Или приданое там… не знаю.
Не знает, но продолжает собирать.И возможно даже – есть в мире чудеса – его не просят о деньгах, но он все равно продолжает собирать, следуя давней не то привычки, не то уже весьма настоящей традиции. И все потому, что отчаянно хочет почувствовать себя нужным.Проходила.Знаю.Когда бабушки не стало…темные карточки с соболезнованиями, букеты и похороны, прошедшие быстро и незатейливо. А ещё огромный дом, в котором я осталась одна. Я всегда была одна, но после бабушкиной смерти как-то сразу и вдруг, резко ощутила это одиночество. И в какой-то момент испугалась.Показалось, что ещё немного,и я потеряюсь.
Что тогда?
…а тут письмо, наполненное почти искренним сочувствием. И тетушка рада принять меня… а ее дочь вздыхает и шепчет, что ей так жаль…
…и вторая тетушка тут же…
…и кузены не оставляют меня одну ни на минутку. И в их притворной заботе мне видится спасение. Я почти соглашаюсь позволить им, моим дорогим родственничкам, переехать в этот большой дом, где места хватит всем, а я… я получу большую семью.Разве не об этом я втайне мечтала?И одна тетушка дарит мне вязаные рукавички, а другая – уродливого вида теплые носки, потому что когда-то я пожаловалась, что в доме холодно и ноги мерзнут, а потом отходят тяжело, с болью… и в этом мне видится почти настоящая забота.
Что пошло не так? Я прозрела? Или скорее у них не хватило выдержки. Я ведь почти дошла… почти…
…неуклюжие ухаживания Полечки. Юстасик, сочинивший в мою честь поэму, которую он читает громко, с придыханием и выразительными взглядами. Кузина, шипящая на Полечку…
…приворотное зелье в чае.
…она все равно не заметит… ей будет лучше, если…
Пара подслушанных разговоров. И дядюшкино циничное:
- Долго девчонка не протянет…
Именно тогда, кажется, я увидела, каковы они на самом деле. И выставила всех вон.
- Что-то случилось? - тихо поинтересовался Диттер.
- Ты случился, – я уселась на кресло и вытянула ноги, закрыла глаза. Ведьминскому чаю нужно дать настояться, раскрыть подлую свою натуру, в которой сплелись одинаково и горечь, и сладость. - Ты жить не умеешь.
- Мне говорили.
- Поэтому и вляпался…
- Тоже говорили.
- Повторение для здоровья полезно.
- Его уже почти не осталось.
- Сестра-то хоть знает?
Молчит.Не знает, стало быть. Не сказал, побоявшись побеспокоить, нарушить чужую сахарную жизнь в пряничном домике. И… пускай. У каждого своя мечта. Ему вот, в отличие от меня, удалось свою воплотить. А деньги… что деньги? У меня их много, только счастливой я себя не ощущаю.